http://polit.ru/news/2013/02/14/pravedniki/

Людмила Улицкая и Елена Костюкович поговорили о важности повседневного добра

Михаил Гринберг, Менахем Яглом, Людмила Улицкая и Елена Костюкович приняли участие в дискуссии о скрытых и явных праведниках

Разговоры о книгах неизбежно влекут за собой разговоры о том, как добро может победить зло. Ламедвовникам – тайным праведникам мира и просто хорошим, добрым людям была посвящена дискуссия на 26-ой Иерусалимской книжной ярмарке, развернувшаяся вечером 13 февраля 2013 года. В ней приняли участие писатели Людмила Улицкая и Елена Костюкович, а также книгоиздатель и общественный деятель Михаил Гринберг и иерусалимский книжник, чтец и переводчик Менахем Яглом.

Обсуждение темы о скрытых и явных святых людях продолжалось полтора часа. В ее заключение Людмила Улицкая заметила, что разговор «оказался гораздо сложнее, чем я предполагала заранее». «Мы наконец пришли к замечательной точке, которой я радуюсь», - сказала она. Говоря о токаре, делавшем на рынке ключи, замечательном человеке, которого уважали все вокруг, вокруг которого строилась часть дискуссии, она заметила: «Неизвестно, был ли он праведником. Скорее всего, он был маргиналом по современным понятиям жизни, ведь что такое человек, который делает на рынке ключи… Он был, по-видимому, человеком очень высокой нравственности, очень высокого градуса. И была ли эта харизма дана ему свыше или это было его человеческим достижением, мы не знаем, мы не знаем пути, как он шел к этому столь высокому человеческому состоянию. Тем не менее, это чувствовали все люди, которые его окружали».

«Мы сейчас социально нуждаемся не столько в скрытых ламедвовниках или значительных учителях, которые нам с экранов проповедуют или пишут интересные книжки, сколько именно в этих нравственных людях, которые реализуют в жизни рядом с нами этот жизненный подвиг, который, строго говоря, является жизненным подвигом порядочного человека. Ничего более сложного, вероятно, сейчас нет», - заявила она.

«Когда мы проживали такие жестокие времена, как скажем, времена Второй мировой войны, люди оказывались в ситуациях, когда вести себя как все было очень полезно для выживания, но отдельно взятые, очень немногие, умели вести себя правильно, морально и нравственно. И этих людей, в том мире, в котором мы живем, меньшинство, и поэтому они видны, и поэтому они бесконечно радуют своим присутствием», - отметила Людмила Улицкая. – «Сколько их? 36 или больше, я не знаю. В тех условиях, в которых живу я, в условиях сегодняшнего московского дня, эти люди видны. Когда ты к ним присматриваешься, они безмерно радуют нравственным поведением, благородством, скромностью, деликатностью и многие вещи, которые когда-то в других обстоятельствах кажутся выдающимися и столь привлекательными, сегодня приобретают другое звучание. Я по ним скучаю, немножко их не хватает в нашей сегодняшней жизни, а это тема очень высокая».

В свою очередь, Менахем Яглом отметил, что «мир, в котором мы живем, и мир, который создал для нас Всевышний, безумно сложный. И нельзя сказать, что в нем что-то нужно больше, чем другое. 36 праведников… Мы в них не можем нуждаться, потому что они скрыты. Человек не может нуждаться в том, чего он не видит и не знает. Но существует предание, что они невероятно нужны. Люди высокой нравственности, такие святые в бытовом смысле, совершенно необходимы. Без них не может существовать общество, ведь не зная идеала, мы не знаем, к чему стремиться. Такие явные святые как цадики или христианские святые абсолютно необходимы, мир без них обходиться не может, а также не может обходиться без любых других людей, занимающих клеточки на карте духовного мира. И все они в равной степени необходимы, чтобы мир существовал и куда-то двигался».

«Может ли женщина быть ламедвовником?», - спросила Менахама какая-то дама в зале, в котором число женщин явно преобладало над числом мужчин. «Женщине ничто не мешает быть ламедвовником», - ответил тот. Чуть ранее Елена Костюкович рассказала об одной итальянке, которая в годы фашисткой оккупации Италии прятала на чердаке еврейскую семью, полтора года приносила им еду и выносила горшки и ее имя осталось неизвестным, Елене не удалось его узнать. «Я не могу вам назвать имени этой праведницы, старуха умерла до моего въезда в этот дом. В домовой книге я не могу ничего найти».